Александр РОДИН: Армия дала чувство уверенности в себе

За истекший год, работая в проекте «Служу Отечеству!», мне довелось пообщаться со многими устькатавцами на армейскую тему. Убедилась, что для людей, рожденных и выросших в СССР, служба в армии была само собой разумеющейся.

С Александром Николаевичем Родиным разговор об армии зашел в День Победы, когда он попросил сфотографировать его с внуком у памятника Неизвестному солдату.

— Я служил в 1978-1980 годах. Охотно пошел в армию, потому что передачу «Служу Советскому Союзу» все время смотрел. Впрочем, как все тогда. Мы гордились мощью страны, оборонкой. Специально к службе не готовился, но во время учебы в Механическом техникуме занимался стрельбой из мелкокалиберной винтовки. Военрук Борис Петрович Крюков даже возил нашу студенческую команду на всесоюзные соревнования в Москву. Не стали призерами, но из четырнадцати команд показали средние результаты.

— Александр Николаевич, ваш отец был в тот период главным бухгалтером на Усть-Катавском вагоностроительном заводе. Наверное, мог связи какие-то использовать и освободить Вас от службы?

— Даже мыслей таких не было. Я попал на Дальний Восток, в артиллерию Точнее, у нас в части все рода войск были: пехота, танкисты, связисты. Дело в том, что это был УР – укрепрайон. Поселок находился в семи километрах от китайской границы. Часть наша была подмогой пограничникам.

— Помните первые впечатления от места службы?

— После девяти суток дороги, нас первым делом повели в баню, мылись холодной водой.

— Почему холодной?

— Да, — усмехнулся мой собеседник, — только по телевизору показывали, как солдаты парятся. Действительность оказалось суровее. Первую зиму жили в бараке без отопления. «Старики» поближе к буржуйке спали, а мы, новобранцы – у стены. Замерзали, конечно.

— Дедовщина тогда была?

— Не то слово. Командовали нами не офицеры, не сержанты нашего призыва, а «деды». После дома первые полгода и еды не хватало. А потом, странное дело, то же самое и в том же количество давали, а мы наедались. Привыкал организм.

В отделении связи было четверо, я — молодой. «Деды» на меня семь катушек, три автомата повесят, и я такой «укомплектованный» по сопкам шагаю. Не раз думал: «Придут молодые, не трону». Но когда пришел новый набор, я точно также на них семь катушек вешал. Первые полгода службы мы ночами практически не спали, скоблили стеклышком полы. Были случаи, когда ребята не выдерживали жестких порядков. Из Казахстана парнишка как-то утром не встал. Одеяло откинули, а он — на ремне. Откачали, успели. Потом его комиссовали, конечно.

Стрельбы любопытно проходили. Я, как связист, передаю координаты цели, но солдаты даже в мишень не попадают. Сам тоже не могу попасть в нее, и все тут. Уже на второй год взял у «молодого» автомат и понял в чем дело. Мой автомат со смещенным центром тяжести был.

Два «Урала» в части таскали установки, пушки. Зимой только один заводился. Техническое состояние было таким плачевным, что мы об учебной тревоге знали заранее. За двое суток заводили машину, и она молотила до сигнала. Прибор ночного видения размером был с диван. Ощущение такое, что никому ничего тогда не надо было. Строевой подготовкой нас не обременяли. Только в день рождения Мао Дзэдуна – великого кормчего Китая, да на 9 Мая маршировали. Служба состояла из череды будней — день на кухне, день в карауле.

— Получается, что служба — это два года мучений?

— Никакого вреда от службы в армии нет, даже в таких условиях, какие в то время были. Толк есть. Потому что это — настоящая школа жизни для парня. Задачей нашей части была охрана техники и своего периметра. С китайцами случались конфликты, тем не менее, с Китаем контактировали. Нас посылали перегружать товар из китайских вагонов в наши, потому что ширина железнодорожного полотна на КВЖД – Китайско-Восточной железной дороге — была другой. Китайцы, все как один — в сереньких костюмчиках и говорили по-русски, казались нам необычными людьми. Интересно с ними было пообщаться. О чем только с ними не говорили! Наверное, и о каких-то секретных вещах.

Помню, на политинформации нам читали лекцию о китайском народе. Запомнил любопытную вещь. Втроем, с горстью риса в кармане, они без отдыха способны пройти многие километры. Одного несут на носилках, он отдыхает. Потом меняются.

Во время службы дома побывать не удалось. В нашей части земляков из Челябинской области не было. Отпусков не давали. После демобилизации до Омска летели гражданским самолетом, но с военного аэродрома. На взлете колесо самолета лопнуло. Потом ждали, когда вертолетом запаску доставят. А ведь уже демобилизованные, домой душа рвется. Летчики нам объяснили, что если бы сигнальная лампочка не сработала как надо, могли загореться при посадке самолета. Но по большому счету, хорошо, что отслужил. Армия дала чувство уверенности в себе. Тогда считалось, кто не служил — тот не мужик.

Конечно, подумала я, армия – это всегда отражение состояния общества, вот почему, наверное, те, кто служил, так по-разному относятся к этому периоду своей жизни. Многое зависит и от самого человека, его воспитания, образования, мировоззрения, наконец. Мы все — разные. Вот, например, мой собеседник, испытав на себе все тяготы «дедовщины», не отказался все-таки от нее в отношении прибывших в часть молодых сослуживцев. Но мне кажется, как и большинству тех, с кем довелось беседовать об армейской жизни, что служба шла на пользу. Пусть было трудно, обидно. Но – это была действительно школа жизни – без мамы и домашних котлет.

И, слава Богу, что большинство ребят прошли ее, остались живы и здоровы. И приобрели ни с чем несравнимый опыт, который, возможно, не раз сослужит им хорошую службу, спасая там, где человек, неподготовленный армейскими тяготами, как говорят, «не выдюжит».Людмила ТИТОВА.

Фото из архива

Александра РОДИНА.