Старший лейтенант медицинской службы

Немало наших земляков стали героями Великой Отечественной войны, о них знают и помнят не только в родном городе.

Среди тех, кто прошел «огневыми» дорогами, были и женщины. Одна из них — Элла Израильевна Воробьева из Юрюзани. Ее воспоминания о войне нашей газете передала педагог Юрюзанского технологического техникума Наталья Плеханова. 

«Я училась в пермском медицинском институте, когда началась Великая Отечественная война. Мы, студенты, сочетали учебу с работой в госпиталях. Также разгружали на реке Каме баржи с картофелем и морковью, бегали на стройку. Но вот пробил и наш час. Двадцатого июля 1943 года у нас состоялся выпускной вечер. А на утро следующего дня мы были уже в Свердловске, где нас стали готовить к военно-полевой хирургии. После учебы приехали в Москву, в резерв главного командования. Оттуда буквально через неделю я получила направление на Первый Украинский фронт.

До того, как попасть на фронт мы знали о войне из кинофильмов, газет, рассказов раненых. Теперь же мы узнавали войну сами: видели сожженные дотла города — Мценск, Курск, сравненные с землей села. Наш ФЭП-83 дислоцировался в селе Большие Демарки, неподалеку от Киева. До станции добрались по железной дороге, дальнейшие 20 километров нужно было ехать машиной.

Наша группа из двадцати человек ожидала на переезде. Была холодная, промозглая осень, быстро темнело. Машины все не было. Вдруг послышался гул самолетов. Сторож на переезде закричал нам: «Ложись!». Но странное дело, несмотря на хорошо усвоенные уроки как вести себя при налетах, куда прятаться, мы дружно поползли под высокий тополь, стоявший возле будки путевого обходчика. Сторож начал ругаться, использовал все обороты русской речи. Это отрезвило нас, и мы попрятались в ямы и другие укрытия. Послышался ужасающий грохот, это неподалеку рвались бомбы, затем все стихло. Мы вышли из укрытий, в воздухе сильно пахло гарью. Неподалеку горели вокзальные постройки. От испуга мы еле могли разговаривать. Это было наше боевое крещение.

Вскоре подошла машина. Нас привезли в сожженное село. Люди там жили в землянках. В кромешной тьме нашли одну из них. Женщина, что жила в землянке, расселила нас у себя и у соседей. Днем мы разыскали ФЭП и получили назначения в госпиталь.

Я попала вместе с подругой по институту Катей Сумник в эвакогоспиталь. Через неделю, поначалу на санитарных машинах, а затем пешком мы добрались до города Конотопа и разыскали свой госпиталь, который недавно прибыл из Тбилиси. Весь медицинский персонал сплошь состоял из грузин, армян и дагестанцев. Мы вначале объяснялись с ними «на пальцах», но быстро усвоили грузинские слова, а вскоре и они научились говорить на русском. С этими людьми мы делили все трудности и радости. А еще в Конотопе наш госпиталь посетил знаменитый военный хирург Бурденко.

После Конотопа мы прибыли в Киев. Разрушенный, истерзанный, он все же был прекрасным. Весной, когда поднялись «свечи» цветов на каштанах, зацвели вишни и яблони, было особенно чудесно.
Я была свидетельницей последнего налета гитлеровцев на Киев. Это было в ночь на 22 июня 1944 года. По сигналу воздушной тревоги мы явились в госпиталь. Ночь была темная, небо расчерчивали осветительные ракеты, которые называли «фонарями». Мы видели бой, который шел над Дарницей, рядом с Киевом. Били наши зенитчики, повсюду летели осколки. Одним из них тяжело ранило стоявшего неподалеку от нас бойца, находившегося на лечении в госпитале.

После Киева был Луцк, это Западная Украина. Здесь наш госпиталь быстро развернулся, приняв на себя большую часть раненых. Фронт проходил в трех километрах. Ночь была тихая, теплая и вдруг тишину разорвал мощный гул артиллерии. Дрожали стены зданий, говорить было невозможно, мы не слышали друг друга. Небо стало багровым. А через несколько минут начали поступать первые раненые. Работа шла днем и ночью, по трое суток мы не выходили из операционной и перевязочной. Беспокоили постоянные налеты немецкой авиации, кроме того в Луцке объявились бандеровцы. Весь персонал перевели на казарменное положение, с наступлением темноты было запрещено выходить на улицу. От рук бандеровцев погиб товарищ, только что прибывший в наш госпиталь и нарушивший строгий приказ.

С украинскими националистами мне все же пришлось встретиться в конце июля 1944 года. Я и еще одна девушка выехали на грузовой машине в командировку во Львов за медикаментами и перевязочным материалом. С нами был замполит госпиталя и два бойца из команды выздоравливающих. Мы загрузили свою старую «полуторку» и в четыре часа утра выехали обратно в Луцк.

Нас предупреждали, что так рано выезжать опасно, этот час — время разгула бандеровцев, но замполит решил рискнуть: в госпитале как чуда ждали лекарств. Дорога шла лесом. Вдруг мы увидели на дороге группу людей в штатском, вооруженных винтовками и автоматами. Можно было повернуть назад, но наш замполит скомандовал «ложись» и мы проскочили. По бортам машины били пули. На наше счастье, они не пробили баллоны. Иначе мне бы не пришлось писать эти воспоминания. Груз был доставлен вовремя, за Львовскую операцию группа врачей нашего госпиталя получили награды. Мне была вручена медаль «За боевые заслуги».
После Луцка была Польша. Но здесь мы даже не успели развернуться, как наши войска стремительно ворвались в Германию. Раненые поступали к нам уже из самого Берлина. Вечером, 8 мая началась стрельба, замполит объявил, что, по-видимому, прорвались бандеровцы, которые часто нападали на госпитали и убивали раненых и врачей. Но в это время из соседней с нами части прибежал боец и закричал: «Победа! Германия капитулировала!».

Всю ночь госпиталь не спал. Раненые, врачи, сестры, нянечки пели, кто-то играл на аккордеоне. Таким мне запомнился долгожданный День Победы. Но война для нас закончилась только через год, в мае 1946 года, когда мы переехали в гарнизонный госпиталь. Вначале долечивали наших раненых, потом больных туберкулезом, освобожденных пленников из концлагерей. Среди них были французы, итальянцы, болгары, венгры, югославы, поляки, но больше всех было наших, советских людей. Они были доведены до крайней степени истощения, а сколько их погибло, не дождавшись освобождения, не сосчитать.
В июле 1946 года я вернулась в родные края — город Юрюзань и посвятила всю свою дальнейшую жизнь борьбе с тяжелым недугом — туберкулезом».

Действительно, после возвращения в Юрюзань много лет Элла Израильевна проработала врачом-фтизиатром. Эти воспоминания она записала в 1985 году и передала их в школьный музей. Сейчас ветеран войны живет с дочерью Ларисой Георгиевной Захаровой в г. Трехгорный.

Ольга ЮДИНОВА.
Фото из архива семьи ВОРОБЬЕВЫХ.