Похороните меня в огороде или Пять вопросов на скорбную тему

В апреле нынешнего года мне пришлось заниматься похоронами моей мамы.

В этой горькой ситуации к огромному моему разочарованию столкнулась с тем, что представители некоторых официальных органов и учреждений, призванные сделать нашу жизнь комфортной, безопасной, и, собственно, существующие на налоги граждан, в действительности создают им препоны.

Оказалось, что с некоторых пор в Усть-Катаве все больные и престарелые граждане после естественной смерти подлежат вскрытию. Почему и на каком основании, я решила выяснить уже как журналист. Прежде всего, обратилась к прокурору города Усть-Катава с заявлением. Ниже привожу это обращение полностью для того, чтобы читателю была понятна суть проблемы.

«Когда стало ясно, что мама умирает, — писала я — это случилось около 18 часов 2 апреля, я позвонила в скорую помощь. Меня прервали, не дослушав, и велели звонить в полицию.

Вопрос первый: разве факт смерти устанавливает полицейский, а не медик?

Позвонила в полицию. Дежурный сказал, что участковый будет в течение 15 минут и спросил, нужен ли телефон ритуальной организации. Я отказалась, ведь недостатка в информации о похоронных услугах в СМИ нет. Через пять минут после разговора с полицией мне позвонила владелица одного из похоронных бюро и стала предлагать свои услуги. Кроме уже упомянутого сотрудника полиции о смерти мамы в то время еще никто не знал.

Вопрос второй: разве сотрудники полиции обязаны уведомлять о подобных заявлениях ритуальные заведения?

Прибывшему участковому я пояснила, что мама в течение месяца практически умирала, потому что при диагнозе «инфаркт головного мозга» у нее были парализованы органы пищеварения. Представила медицинские документы, где было зафиксировано, что мы, по рекомендации невропатолога, организовали больной капельницы и инъекции на дому и осуществляли уход, необходимый для парализованного человека. Больную также наблюдал участковый врач.

Сотрудник полиции согласно кивал головой и составлял документы. В итоге он вручил нам направление на вскрытие. Участковый сообщил, что необходимо везти тело мамы в морг. Я не могла поверить, что столь пожилую и тяжело страдавшую перед смертью женщину, придется туда везти. Не могла понять, зачем? Полицейский попытался меня успокоить и сказал, что вскрывать ее не будут, но патологоанатом должен осмотреть тело умершей.

Вопрос третий: патологоанатомы делают заключения на основе визуального изучения трупа?

Мама двадцать лет назад приготовила все необходимое для погребения и просила нас с сестрой, когда наступит ее смерть, обмыть и одеть лично. Так мы и сделали после ухода полицейского. Далее я поехала в одно из ритуальных предприятий, приобрела гроб и заплатила за прочие услуги. В течение часа мы уложили тело мамы в гроб, а оформление документов оставили до утра.

К моргу я подъехала 3 апреля, к 8 часам и обратила внимание, что на здании размещена броская реклама ритуала «Вечная память».

Вопрос четвертый: законно ли размещать на здании морга рекламу организации, оказывающей ритуальные услуги?

Спустя полтора часа, дождавшись патологоанатома с оперативки, я изложила свою просьбу: написать заключение по документам. Однако мне пришлось долго уговаривать его и, не побоюсь этого слова, даже униженно просить.

В конце концов, патологоанатом уступил и выдал документ, с которым я отправилась в поликлинику. До 14 часов надо было успеть привезти оформленные бумаги в морг и только тогда обратиться в ЗАГС для оформления свидетельства о смерти. Видимо, тем, с кем мне пришлось иметь дело в это горестное для меня время, было неважно, что вместо того, чтобы побыть рядом с дорогим мне человеком последние часы, я моталась по кабинетам.

Я рада, что удалось не тревожить тело мамы после смерти, но, судя по тому, что говорили мне участковый и представители ритуальных организаций, существует, якобы, какой-то «совместный министерский приказ», цель которого — снизить преступность определенного рода. На этом основании всех без исключения людей преклонного возраста после смерти необходимо вскрывать. То есть, мне просто повезло. Но у меня сложилось стойкое впечатление, что существует какая-то непонятная для меня связь между полицией, похоронными предприятиями и моргом.

Вопрос пятый: что является основанием для этой связи?

Спустя месяц я получила ответ из городской прокуратуры на мое заявление. К сожалению, ясности ни по одному из заданных вопросов после изучения ответа, у меня не прибавилось. Скорее наоборот. Почему-то обжаловать ответ заместителя прокурора я вправе прокурору города, а не в вышестоящую — областную прокуратуру. Фраза о том, что прокуратурой не установлен факт размещения рекламы ритуальных организаций на здании морга, думаю, как и многих граждан, которые работают в МСЧ-162, посещали больных, проживают в «Колонии» и своими глазами видели рекламный баннер, просто обескуражила.

Мне зачем-то также сообщили выдержки из инструкции по организации работы дежурной части и ведомственного приказа об организации деятельности участковых уполномоченных. Но почему участковый, проведя проверочные мероприятия: осмотр места происшествия, опрос родственников, изучение медицинских документов и не установив обстоятельств, указывающих на криминальный характер смерти человека, пишет-таки направление на вскрытие, я так и не узнала.

Чем обусловлено такое рвение в желании «исключить криминальный характер смерти», не суждено узнать и другим людям, так сказать, моим товарищам по несчастью. А таких немало. К примеру, буквально на днях меня остановил житель Усть-Катава Анатолий Николаевич Запьянский и рассказал историю на эту же тему.

Умерла его дальняя родственница 76 лет. Никаких внешних признаков криминального характера смерти сотрудником полиции установлено не было, но умершую направили на вскрытие.

Было ли собственно вскрытие уже и неважно. Красноречив тот факт, что покойную в морге сотрудники ритуального учреждения обмыли, одели и за оказанные услуги по квитанции взяли с родственников 5200 рублей. Причем, отдельно потребовали принести флакон шампуня и махровое полотенце.

Анатолий Николаевич, по его словам обратился к заместителю главы администрации округа с резонным вопросом: “Когда прекратится в Усть-Катаве «бизнес на мертвецах»? Ответа не получил.

Моему папе восемьдесят пять лет, и он слаб здоровьем. Вся эта нервотрепка с оформлением посмертных документов мамы так удручающе на него подействовала, что он со слезами отчаяния заявил нам, своим детям: «Когда умру, похороните меня хоть в огороде, что ли!».

— А у кого огорода нет, пап, где хоронить? — я шуткой попыталась смягчить его сердечную боль.

Да, эта фраза, невольно вырвавшаяся у пожилого, заметьте, честного, всю жизнь добросовестно проработавшего на благо Родины, человека, может показаться абсурдной или рассмешить, не будь столь грустной действительность. Помните замечательную психологическую мелодраму «Похороните меня за плинтусом»? Так недолго, наверное, и до этого дойти.

Людмила ТИТОВА.

Фото автора.