Узнать цену жизни

В День столетия пограничных войск, 28 мая, над Усть-Катавом тучи ходили так же хмуро, как в известной песне. Помните? «На границе тучи ходят хмуро. Край суровый тишиной объят. У высоких берегов Амура часовые Родины стоят».

Эта песня была написана в 1939 году после боев на Халхин-Голе. Автор стихов — поэт Борис Ласкин, музыку написали композиторы Дмитрий и Даниил Покрасс.

Впервые эта песня прозвучала в исполнении народного артиста СССР Николая Крючкова в фильме «Трактористы» и стала с тех пор неформальным гимном и пограничников, и танкистов.

В этом году пограничные войска отметили свой 100-летний юбилей. Ровно 100 лет назад, 28 мая 1918 года, декретом Совета народных комиссаров учреждена пограничная охрана границы РСФСР. Тогда же было создано Главное управление пограничной охраны. День пограничника в СССР был установлен только в 1958 году. В современной России День пограничника 28 мая установлен указом президента РФ от 23 мая 1994 года «в целях возрождения исторических традиций России и ее пограничных войск».

Устькатавец Сергей Заручевский, представитель защитников рубежей Отечества, дал интервью нашей газете за несколько часов до торжественного собрания в Усть-Катавском дворце культуры. Он появился в камуфляжной форме. Скромный, улыбчивый, говорил негромко. Рассказывая об армейской жизни, Сергей перебирал черно-белые фотографии, а многочисленные медали на его груди приятно позвякивали.

— Сергей Викторович, о том, что будете служить в пограничных войсках, знали заранее?

— Уже летом знал, а призывался 29 октября 1979 года, в День рождения комсомола, и по комсомольской путевке, один из Усть-Катава. Гордость испытывал с первых дней, что именно в пограничных войсках буду служить. Ведь Ф. Э. Дзержинский сто лет назад окрестил этот род войск щитом страны.

Сразу я был призван в 130-й пограничный отряд, который находился в селе Уч-Арал, Алакальского района, Талды-Курганской области — в/ч2484.

Прибыли в часть 4 ноября. Четыре месяца занимались в учебном пункте. Стал водителем БТР. По окончании учебы сдавали экзамен. Это 500- километровый марш-бросок. Потом прибыли в гарнизон, в мото-маневренную группу, взвод БТР. Летом 1980 года в Москве проходила Олимпиада, и видимо поэтому охрана границы была усиленная.

Наша застава была укомплектована пехотой, БТР, БМП, ротой связи. Строгая дисциплина, занятия по теории, практике и тактике плюс каждый выходной — спортивные праздники, поначалу как-то напрягали. Потом втянулись, и такая жизнь даже нравилась.

— Пограничников, наверное, хорошо обеспечивали?

— Да. Кормили очень хорошо. Каждые восемь месяцев меняли полностью обмундирование. Мы шутили: «Трое сапог износил и – дембель».

— Где же Вы износили свои три пары сапог?

— Практически каждый день была учебная тревога. Потом отправили в медпункт, поедете, мол, на полгода в командировку в высокогорный район. Комсомольский билет и другие документы мы, десять человек из отряда, сдали. Нас переправили в Алма-Ату. Там собралась команда из 150 человек со всего Восточного округа. В особом отделе с каждым беседу провели. Спрашивали: «Знаете ли куда поедете служить, какая семья, какая обстановка дома». Конечно, мы уже понимали, что дорога наша — в Афган.

— Сергей Викторович, можно было отказаться?

— Можно. Но нельзя, потому что стыдно перед товарищами. Если я откажусь, значит, вместо меня кого-то другого отправят.

Выдали нам берцы, по тем временам — диковинка, форму без погон и знаков различия. Сначала нас отправили в Среднюю Азию, в Термез — пересылочный пункт в Узбекистане. В то время пограничные войска за границу не отправляли, но в соответствии со специальным документом, нас, это группу из 13 солдат и семи офицеров в течение трех недель стали усиленно готовить к командировке. После сдачи зачетов, 15 августа 1980 года погрузили в машины и отправили в Таджикистан, в Кушку. Потом через Аму-Дарью в афганский Кундуз. Это центральная база «Север-2». Оттуда группы распределялись по разным точкам. Мы попали в Файзабад – столицу провинции Бадахша, на севере Афганистана. Неделю жили в палатках у реки. С гор по нам постоянно велись обстрелы. Потом в город переправили. Перед нами стояла задача — освобождение кишлаков от бандитов и охрана нашего военного городка. По четыре часа в дозоре чередовались. Перестрелки были, но, скажем, терпимо.

Когда командировка закончилась, от Юрия Антропова, в те годы руководившего КГБ, наши связисты получили шифровку, что офицеров следует заменить, а нас, солдат, оформить в спецподразделение «Каскад». Через неделю отправили в столицу Афганистана, Кабул, а в апреле 1981 года — на юг, в Кандагар. Это бывшая столица Афганистана, цивилизованный город.

Мы на БТР и танках охраняли наш военный городок, раньше в нем располагалось представительство ООН. Как стемнеет, пальба начиналась. Были целые районы, как у нас, в Усть-Катаве, допустим, поселок Шубино, душманов. Мы охраняли сотрудников КГБ, на БТР возили их на работу. Они захватывали бандитов, сведения получали от них. И пускали «в расход».

— Кто расстреливал?

— Мы.

Я не решилась спросить о чувствах, которые испытывает солдат при выполнении такого задания.

Но Сергей Викторович, конечно, почувствовал мое смятение.

— В рейд ходили в кишлак. Когда возвращались с зачистки, наш БТР подбили и погиб парень — 11 мая, в свой день рождения, всего за несколько дней до дембеля. Тяжело ранило в голову солдата из Коркино на моих глазах. Много такого случалось.

— Страшно было?

— Во время боя ни о чем не думаешь, все на автомате. Мандраж начинается потом, на базе. А вдруг бы убило?! Слушаться офицеров КГБ — это задача каждого солдата и возможность остаться в живых. Жили так: ящик с гранатами у каждого под кроватью, «цинк» — упаковка патронов в 1000 штук, каска, бронежилет — на кровати. Крыша казармы плоская. На ней — мешки с песком, бойницы устроены, у каждого — своя. В случае тревоги по винтовой лестнице мигом, хоть в трусах и тапках, выскакиваешь с двумя подсумками и оружием на крышу. И стреляешь-поливаешь.

В июле 1981 года опять поступила шифровка о смене офицеров КГБ. Особенно «жарко» было в октябре-ноябре 1981 года, когда к бандитам пришли профессиональные инструкторы. Они так наставили «духов», что те расстреливали целые колонны БТР. Там очень узкие улицы. Духи подрывали начало, середину и конец колонны. Уже никуда не денешься.

— Сергей Викторович, что в советском солдате было особенным?

— Думаю, в погранвойска кого попало, не брали, тем более, за границу, мы понимали всю ответственность. Мародерства не было. Ведь мы захватывали, досматривали повозки, и денег было много у афганцев, и других ценностей. Если нет оружия, отпускали, ведь у человека семья, дети. Все, ему принадлежащее, возвращали.

Вообще, коренное население — дружелюбный народ. Местные, активисты, мы их комсомольцами называли, солдатам плов приносили. Ведь войны никто не хочет. Нас они называли «шурави» — советский солдат.

А вот душманы — темный народ. Их легко перевербовывали. Кто больше заплатит, за того и воевали. Поэтому, наверное, там всегда воюют. А 15 декабря 1981 года мы улетели домой. Домой!

Мы попрощались, и Сергей Заручевский поспешил к своим товарищам-погранцам. А мне все не давали покоя его слова о том, что наград за Афган им не давали, потому что они — законспирированные пограничники. Одна отметка в военном билете имеется — о командировке в Афганистан.

В 1991 году только Сергей Викторович добился звания «Ветеран боевых действий». Правда, квартиру, коль союз развалился, так и не дали. Все сегодняшние медали на груди Сергея — юбилейные.

Мы так привычно говорим, что «армия — школа мужества». А ведь это не пустые слова. Обычный паренек — Сергей Заручевский — призывался осенью 1979 года, вернулся из армии через два года взрослым мужчиной. Повоев, повидав смерть товарищей, понимая цену жизни. И это, думаю, главное – знать цену жизни.

Людмила ТИТОВА, фото из архива Сергея ЗАРУЧЕВСКОГО.