Лесная обитель обрела «вождя»

В Миассе в коттеджной части поселка Лесной-2 появился памятник Ленину. Бетонный вождь пролетариата стоит на пересечении улиц Монастырской и Звездной и как-то нетрадиционно соседствует с великолепными жилыми строениями.

Впрочем, времена меняются, и инициаторы затеи из числа жителей этой части поселка, видимо, решили не скрывать своих симпатий и взглядов. Они привезли памятник из Златоуста, где он был демонтирован, отреставрировали, в основании уложили плитку, а в ноябрьские праздники официально открыли.

Многие миасцы, узнавшие об этом прелюбопытном факте, негативно отнеслись к увековечиванию дела Ильича на территории, памятной совершенно иными событиями: когда-то неподалеку действовал женский монастырь. Памятник на улице Монастырской тому, кто насаждал в стране воинствующий атеизм, дал отмашку на разграбление храмов, репрессии против священнослужителей и монашествующих, оскорбляет чувства православных верующих, их память об этом святом месте. 

Когда подъезжаешь по дороге из поселка Динамо к златоустовскому тракту, справа открывается большая красивая поляна, сегодня застраиваемая коттеджами. Дальний ельник укрыл мхом почти сравнявшиеся с землей могилы многих из тех, кто подвижнической жизнью оберегал чистоту древнего православия. С середины 40-х годов позапрошлого века по 1924 год здесь находился старообрядческий женский монастырь.

Земский начальник в 1896 году писал, что в районе Тургояка обнаружил женский старообрядческий монастырь, выстроенный и открытый на средства миасского обывателя Кузьмы Козицина. 

На пригорке, окруженном сегодня садовыми участками горожан, стояла небольшая церковь, оглашавшая окрестности чудным звоном.
— Матушка Тарсила искусна в трезвонах была, — рассказывала предпоследняя из живых монахинь Августа миасскому искусствоведу Виталию Жукову, — бывало, как станет звонить в праздник, душа не нарадуется.
Эта церковь, как свидетельствует земский начальник, состояла из одной комнаты с иконостасом и престолом, жертвенником и всеми принадлежностями церковной утвари и священного облачения.
— Все делали сами, — вспоминала Августа, пришедшая в обитель 14-летней девочкой. — Хлеб сеяли, скотину держали, огород возделывали, свечи катали, рыбу в запруде ловили.

В 1907 году оренбургскому губернатору поступило заявление от членов обители с просьбой законодательно утвердить существующий монастырь под названием Миасский Никольский женский монастырь старообрядцев, приемлющих священство Белокриницкой митрополии. Управлялась обитель игуменьей Афанасией Мальцевой и находилась в ведении совета миасской старообрядческой общины. В среднем численность ее обитателей составляла 30 человек.

Среди инокинь были выходцы из уважаемых семей горожан, женщины купеческого и дворянского происхождения, весьма образованные. С умиротворением и радостью предавались тут молитвам и ученым занятиям скрывавшиеся от преследований иерархи старообрядчества с Урала и Сибири. А епископ пермский и тобольский Антоний завершил здесь свой земной путь.

Потаенная лесная обитель не одно десятилетие служила духовной опорой для немалой части миасцев. Монастырь связан был со многими старообрядческими семьями каналами, питавшими животворящим духом мирские дела единоверцев. К числу заметных дел общины можно отнести открытие при Миасском заводе старообрядческой иконописной мастерской и воскресной школы для старообрядцев.

После закрытия монастыря без крова и привычных занятий остались около 60 его обитательниц. Часть разъехалась по действующим в стране скитам и монастырям. Оставшиеся в Миассе влились в старообрядческую общину, духовно ее укрепив. Матушки, как их любовно называли прихожане, были сильны в древнерусском знаменном пении, они составили основу церковного хора, который вскоре стал одним из лучших на Урале. Они катали свечи, изготавливали лестовки (ременные четки) и другие предметы богослужебной утвари. Благодаря их усилиям закрытая в 1935 году старообрядческая церковь в 1982-ом была отстроена вновь. Община же не прекращала существования ни при Сталине, ни при Хрущеве, ни при Брежневе — запреты властей не сломили волю монахинь и их окружения.

В мирской жизни инокини были также уважаемы и чтимы. Матушка Нона, например, работавшая на швейной фабрике, числилась в передовиках, неоднократно поощрялась. В ведении приусадебных хозяйств «кержачки» могли дать фору любой крестьянке. Но более всего восхищали в них целостность внутреннего мира, высота нравственного чувства, строгое соблюдение церковных устоев и предписаний, скромность, смирение, милосердие.

И теперь рядом со всем этим, хранимом в памяти народной и увековеченном в названии улицы, возник образ ярого богоборца. 

Валерий ГЕОРГИЕВ.
Фото А. Мизурова и из архива Миасского краеведческого музея.